寶祥会

С глубокой древности меч рассматривался японцами как священное оружие — подарок «Солнечной Богини» своему внуку, которого она послала править на Земле и вершить с помощью этого меча дело справедливости, искоренять зло и утверждать добро. Именно поэтому меч стал принадлежностью древней японской религии Синто 神道, он украшал храмы и священные места. Приносимый верующими в качестве пожертвования богам, он сам являлся святыней, в честь которой воздвигались храмы. В литературных источниках упоминается, что в VIII веке священники Синто принимали участие в производстве мечей — занимались их чисткой и полировкой.

Древний японский меч — цуруги 剣 (つるぎ) или кэн 剣 (けん) — который часто находят при археологических раскопках в дольменах и гробницах среди другого сопроводительного похоронного инвентаря, напоминал старинные китайские обоюдоострые мечи. Для него была характерна прямая форма лезвия и двусторонняя заточка. Такой меч воины носили наискось на спине, а когда его нужно было пустить в ход, брались за рукоять обеими руками. Впоследствии клинок стали затачивать с одной стороны. Приблизительно к VII веку была создана новая форма меча с легким изгибом на спинке лезвия мунэ. Мечи такого вида позднее получили название «нихонто» 日本刀 — «японский меч» и дошли до нашего времени, не изменив формы, которая считалась идеальной и характерной только для мечей Страны Восходящего Солнца.

Японский меч изготовлялся всегда людьми, принадлежавшими к господствующему классу, и был в феодальное время выражением во всех отношениях привилегией этого класса. Ковали мечи обычно родственники самураев или придворных. С началом междоусобиц, когда спрос на мечи резко возрос, могущественные феодалы начали покровительствовать знаменитым оружейникам.

Ковке мечей придали вид богослужебной церемонии, при которой производился ряд сложных действий религиозного характера. Они должны были оградить меч и, соответственно, его будущего владельца от сил зла. Прежде чем японский кузнец-оружейник кадзи 鍛冶 приступал к делу, он совершал ритуальный акт очищения своего тела. Перед алтарём, который в каждой кузнице имел своё постоянное место, кузнец морально готовил себя к предстоящей работе, чтобы гарантировать успех предприятия. В соответственные моменты изготовления меча он облачался в парадную одежду — кугэ 公家, а сама мастерская после тщательной уборки обвешивалась симэ 注連 — ритуальными украшениями, сплетёнными из рисовой соломы. Пучки симэ являлись атрибутом синтоистских храмов и символизировали собой чистоту и безопасность.

Технология производства традиционных мечей довольна сложна. Оружейную сталь для них получали путём выплавки металла из магнитного железняка и железистых песков. Собственно клинок формировался из многих слоёв железных полос с разным содержанием углерода, сваренных между собой в процессе плавления и ковки.

В результате проковки, вытягивания, многократного складывания и новой проковки полос металла образовывался тонкий брус, состоящий из огромного числа прочно соединённых тончайших слоёв разноуглеродной стали. Некоторые мастера самурайских мечей средневековья тратили на изготовление одного меча по нескольку лет, накладывая один слой на другой.

Низкоуглеродистый металл, соединённый с высокоуглеродистым, приобретал значительную твёрдость и в то же время вязкость. В дальнейшем клинок шлифовался и полировался на нескольких грубых и тонких шлифовальных камнях и подвергался закалке.

Подобные клинки не уступали по прочности дамасским и считались лучшими на всём Дальнем Востоке. С конца XVII века для изготовления мечей кадзи стали употреблять металл, привозимый в Японию из Европы. Этот материал японцы называли «намбантэцу» 南蛮鉄, то есть «привозной металл» или «металл южных варваров», так как корабли португальцев приплывали в Японию именно с юга.

Режущие качества клинка и твёрдость руки самурая проверяли обычно на трупах убитых в бою противников или преступников. Хорошим мечом самурай мог перерубить три положенных один на другой трупа. В поединках и на войне буси могли ударить мечом так, чтобы разрубить тело врага от плеча до сердца или от плеча до пояса (кэса 袈裟).

На многие мечи мастера ковки наносили символические рисунки, имевшие смысл магических формул. Назначением этих рисунков было отгонять всё злое и призывать доброе, поставить хозяина меча под влияние благих сил и избавить его от воздействия дурных. Первостепенную роль играли изображения небесных светил, способных оказать в соответствии с воззрениями китайской мифологии влияние на земную жизнь людей.

В период господства сёгунов Асикага утвердилась традиция ношения воинами двух мечей, которые стали общей привилегией самурайства. К этому времени мечи стали принадлежностью не только военного костюма и снаряжения, но и гражданского платья буси и носились всем сословием самураев, начиная от рядового дружинника и кончая сёгуном.

Первоначально второй меч считался запасным, но потом это положение изменилось: сословие самураев носило именно два меча. Оба меча назывались «дайсё-но косимоно», то есть «большой и малый мечи», носимые заткнутыми за поясом (коротко, дайсё 大小). Большим мечом (катана 刀, или дайто 大刀) считался тот, который был длиннее двух сяку, малым (вакидзаси 脇差/脇指, или сёто 小刀) — короче двух сяку. Длинный меч предназначался для ведения боевых действий, короткий — для отрезания голов убитых и сэппуки. Кроме двух мечей, самураи носили и третий — танто 短刀, служивший кинжалом.

Боевые мечи самураев времён феодальных войн XII — XVII веков были просты в исполнении, их носили обычно в деревянных, покрытых лаком ножнах сая 鞘. Оба меча, как правило, делались в паре одним кадзи (мастером-оружейником). К вспомогательным инструментам, вставляемым в ножны мечей, относились: маленький нож — кодзука 小柄 (такое название этот нож получил по названию украшенной части грифа — художественного произведения, искусно выполняемого мастером), или когатана и когай 笄. Кодзука употреблялся самураями в походной жизни для подсобных целей. Иногда его использовали как метательный нож. Применение когая было более широким. Он мог служить как хаси при еде, как принадлежность письма в старину для выцарапывания иероглифов, как орудие для подтягивания конской упряжи, в качестве шпильки для волос или ложечки для чистки уха. На поле сражения когай оставляли воткнутым в тело или голову убитого противника с целью установления затем имени победителя, когай использовался также для того, чтобы укрепить голову убитого врага на поясе.

Существенной деталью военного меча являлась округлая гарда цуба (鍔), защищавшая кисть руки котэ. Со временем цубы и украшения меча (эфесы — цука 柄, головка рукоятки — футигасира 縁頭, мэнуки 目貫) стали изготовляться особыми мастерами-оружейниками и превратились в настоящее произведения искусства, собираемые коллекционерами многих стран.

Длина лезвий самурайских мечей не была стандартной, она колебалась довольно значительно (от 63 до 80 сантиметров). Борьба самураев, особенно на начальной стадии феодальной децентрализации, не была ещё единой битвой войска, а становилась чаще схваткой одиночек, поэтому каждый самурай заказывал себе то оружие, которое было для него удобным и отвечало его вкусам, вносил в исполнение меча свои собственные идеи.

В начале XVII века, после прекращения междоусобных войн и объединения страны под властью Токугава, в производстве мечей происходят значительные изменения. Этот вид оружия практически уже не применяется и становится лишь символом сословия воинов. Появляются «новые мечи» (синто) в противоположность «старым мечам», отмеченным под собирательным названием «кото». Именно в этот период самурайский меч стал считаться «Душой самурая» — самурайкатаги 侍気質. Он затачивается с одной выпуклой, стороны, а вогнутая сторона служит своего рода «щитом» во время фехтования. Особые технологии многослойной ковки делают меч поразительно крепким и острым. Его производство очень долго и трудоемко, поэтому даже совершенно новый меч всегда стоил огромные деньги. Древний же меч, созданный великим мастером, — целое состояние. Распределение мечей между сыновьями всегда оговаривалось специальной строкой в завещаниях самураев.

Военные стали предъявлять повышенные требования к художественному оформлению мечей этого периода, богатству декора, украшениям из драгоценных металлов, затрачивая на покупку некоторых образцов огромные суммы. Самурай, как бы беден он ни был, мог иметь клинок хорошей стали и в превосходной оправе, считая, что лучше страдать от голода, нежели не иметь эмблемы, подчёркивающей его сословное положение. Ради меча самурай мог пожертвовать и своей собственной жизнью, и жизнью членов своей семьи. Такое отношение привело к тому, что обычное почитание меча переросло в его культ. В своеобразном «завещании»-своде законов по управлению страной 1615 года — Токугава Иэясу приказал (статья 35): «Каждый, кто имеет право носить длинный меч, должен помнить, что его меч должен рассматриваться как его душа, что он должен отделиться от него лишь тогда, когда он расстанется с жизнью. Если он забудет о своём мече, то он должен быть наказан».

Культ меча породил этику меча и относящиеся к нему строгие законы, нарушение которых смывалось только кровью. Своеобразный язык меча позволял объясняться без слов с предельной откровенностью, подчас дерзостью. В дом самурая с длинным мечом за поясом мог войти только глава клана (то есть даймё) или буси, стоящий рангом выше хозяина, причём оружие вошедшего клали на подставку для меча невдалеке от гостя. Во всех других случаях меч следовало оставлять в прихожей, иначе это могло быть расценено как оскорбление. Большой меч вынимали из-за пояса и клали, становясь на колени для обычного приветствия, по правую сторону от себя. Тем самым демонстрировалось доверие к хозяину и доброжелательность, ибо меч трудно было вытащить из ножен с необходимой быстротой. Если же хозяин держал свой меч на полу слева, это говорило о его явном недружелюбии к незваному гостю.

При дружеском общении с хозяином гость мог оставить свой большой меч в соседней комнате или отдать его слуге, который принимал сокровище с величайшим почтением и на вытянутых руках в шёлковом платке относил к стойке. На горизонтальной стойке для мечей хранился и меч хозяина (иногда несколько мечей). Во время беседы мечи клали так, что рукоятки были обращены на владельца, а клинок в ножнах — на собеседника. Короткий меч чаще всего оставался за поясом. При официальной встрече положить меч рукоятью к собеседнику означало нанести ему страшное оскорбление — усомниться в его способностях фехтовальщика и выказать полное пренебрежение к его «молниеносному удару». Ещё большим оскорблением была попытка притронуться к мечу без разрешения хозяина, а тем более — наступить на меч или отбросить его ногой.

Так же строго следили за обнажением клинка, который можно было вытащить из ножен только тогда, когда владелец меча или коллекции мечей хотел показать лезвие другу. Похвалить меч, рассматривая наполовину вынутый из ножен клинок, означало пролить бальзам на душу хозяина, доставить ему величайшее удовольствие. Обнажённый меч (сираха 白刃 (しらは) или хакудзин 白刃 (はくじん)) означал враждебность и разрыв дружбы. Если владелец меча всё же хотел показать весь клинок, то он отдавал оружие другу с тем, чтобы тот сам с многократными извинениями и комплиментами по полагающемуся этикету вынул меч из ножен.

В напряжённой обстановке притронувшись к мечу, можно было спровоцировать инцидент. Если самурай видел, что сосед поглаживает или поворачивает рукоять своего меча, он немедленно обнажал клинок. То же самое происходило, если в тесноте сосед невежливо отпихивал мешающие ему ножны, то есть допускал неподобающее обращение со святыней. Прямым вызовом на поединок служило бряцание гардой о ножны, для чего надо было слегка выдвинуть лезвие и затем отпустить. Человек рассеянный, допустивший подобный жест в минуту задумчивости, рисковал быть разрубленным на две половинки без всякого предупреждения.

То же самое было действительно и для другого холодного оружия. Копья, например, положено было держать в футлярах, так как обнажённое на улице оружие (суяри 素槍) в глазах японцев являлось смертельным оскорблением.

С мечом была связана масса суеверий, в некоторых случаях слово «меч» не произносилось; на оружие в данном случае накладывалось табу. Например, короткий меч вакидзаси в буквальном переводе означает «на боку воткнутое».

Самурай никогда не расставался со своими мечами, они всегда занимали самые видные места в его доме: в специальной нише токонома 床の間 в главном углу комнаты на подставке для мечей, называемой «татикакэ» 太刀掛け, или «катанакакэ» 刀掛け. Ночью мечи клались в изголовье на таком расстоянии, чтобы их можно было легко достать рукой.

Во время переправ через реки и небольшие озёра самураи обращались со своим оружием крайне бережно: старались по возможности не погружать его в воду, надевали на рукояти мечей специальные чехлы, чтобы предохранить их от влаги. Такое отношение к мечу сохранилось и в императорской армии после буржуазной революции Мэйдзи вплоть до разгрома империалистической Японии во второй мировой войне.

Токугавские власти ревностно следили за исполнением закона о праве ношения мечей тайто-гомэн. Только придворной аристократии Киото, военному и гражданскому чиновничеству сёгуната и самураям разрешалось носить два меча. Учёным, ремесленникам и крестьянам позволялось носить лишь короткий меч и то только по особому разрешению во время больших праздников или путешествий. Мелким лавочникам, нищим и париям эта было категорически запрещено ношение любого меча.

Несмотря на то что меч представлялся самураями как символ чистоты, добра и справедливости, карающей зло, несмотря на осуждение кодексом бусидо беспорядочного применения оружия, правила которого считали бесчестьем обижать невинного и слабого, меч на протяжении всей его истории служил инструментом насилия, несправедливости и жестокости.

Ярким примером несправедливого и бесчестного употребления меча, помимо применения его в захватнических войнах, является зверский обряд пробы нового меча — тамэсигири 試し斬り, или цудзигири 辻斬り (つじぎり буквально «убийство на перекрёстке дорог»). Сущность обряда заключалась в том, что новый, не бывший в употреблении меч обязательно надо было испытать на человеке. Нередко нищие, беспомощно лежавшие на обочине дороги, крестьяне, поздно возвращавшиеся с полей, становились жертвами цудзигири, погибая от руки негодяев, выходивших в сумерках на своё ужасное дело.

Местные власти, пытаясь предупредить беззаконие, выставляли на улицах ночные посты и устраивали караульные помещения на перекрёстках дорог. Однако охрана относилась к своим обязанностям небрежно, а потому число убитых самураями прохожих и путников исчислялось тысячами. Самураи, не желавшие испытывать меч на невинных людях, практиковали другой способ тэмаси-гири. Они отдавали свой меч палачу для того, чтобы тот за определённую плату опробовал их оружие на осуждённом преступнике.

В связи с тем, что владение мечом в Японии возведено в искусство, (что, впрочем, верно и для других боевых традиций), в японском языке существует множество терминов для обозначения тех или иных ударов, стилей и направлений. В дополнение к термину иай 居合い существует термин иайнуки 居合い抜き – разрубание врага одним взмахом меча, при уcловии, что рубящий стоит на одном колене. Надегири 撫で斬り – уничтожение сразу нескольких врагов одним взмахом меча. Кэнгебусин 劍下分身 – разрубание врага пополам одним взмахом меча. Мэйто 銘刀 называется меч, подписанный мастером. Тигатана 血刀 – окровавленное лезвие. Для мечей, сделанных после 1615 года существет термин синкэн 新刀

Оригинал статьи размещен на сайте tenshin.ru